1 июля исполняется три года со дня смерти Людмилы Георгиевны Зыкиной (10 июня 1929, Москва, СССР — 1 июля 2009, Москва, Российская Федерация) — великой советской и российской певицы, исполнительницы русских народных песен, русских романсов, эстрадных песен.

Государыня Волга

             Памяти Людмилы Георгиевны Зыкиной

А куда-то текут облака, государыня Волга.

За какой-то чертой облака и река не видны.

Патефонные шрамы души искромсала иголка,

Только голос остался всё тот же, речной глубины.

Только голос остался... А что там, за далью туманной,

За тщетой восковой отпевания в Храме Христа?

Где не стонет душа от печали её сарафанной

И не плачет взахлёб городская её нищета.

Где кончается жизнь, начинается ветер и вера,

В то, что жизнь не напрасно плелась оренбуржским платком.

На каких небесах состоится какая премьера,

Если здесь, на Руси, льются песни её языком?

Это русская боль: с переливом, с коленцем, с подхватом,

И от боли кромешной становятся песни добрей.

Эко, барыня, всласть расходились родные пенаты

От Камчатки до Бреста, от Риги до южных морей.

Мы по-русски живём, мы по-русски поём и болеем,

Умираем по-русски, достойно, коль вышли срока.

И когда нас несут по кладбищенским сонным аллеям,

То взаправду и слёзы, взаправду и скорбь, и тоска...

Если что-нибудь петь на прощанье, то «Матушку Волгу»

Пусть затянет оркестр и впечатает трель соловей.

Эта песня её, что текла удивительно долго,

Не длиннее реки, но, конечно же, жизни длинней.

Ну так, спи, государыня, вечная слава — от певчих,

От России-страдалицы, матушка, - вечный покой.

На поминках души даже водка покажется крепче,

Если русскую стопку по-русски занюхать рукой.

У всего есть предел: у реки и у жизни. Поточно

Лишь часы продолжают настойчивый мерный отсчёт.

Только голос хранится в бороздках пластинки непрочной

И течёт под иголкой, как вечная Волга, течёт.

Всё кончается здесь, на земле, для шута и царицы

Есть два метра под солнцем от прошлых щедрот торжества.

Всем, к величию смерти, земным суждено причаститься,

Остальное всё — блажь, суета, мишура и слова.

Будут течь облака и река к астраханским низинам,

Доплывут облака и однажды сольются с рекой.

Эта точка в конце, к сожалению, неоспорима,

И молитва одна, к сожалению, - «За упокой».

На могильных холмах одиночества первопрестольной

Гулкий залп караула и медь разорвут тишину.

Только траурный марш не уместнее песни застольной,

Русских песен её, покоривших навеки страну.

По июльским садам отпоют голосистые птицы

И огромное солнце взойдёт, обжигая восток.

То ль ромашки с полей, словно саван, укроют царицу,

То ль любимый её оренбуржский пуховый платок.

3.07.2009