А там, где верят твоим нукерам, пасутся овцы, Щебечет небо, на южных склонах — лоза уступом. Там всё в порядке, там Добрый Гудвин и Песталоцци, И пара наших идут круизом до Гваделупы
Или Ямайки, где правит тот же Весёлый Роджер, А Питер Пэн (то бишь Robin Williams) ещё воюет. Там старый Хэм укатил за рыбой в армейском Dodge-е... Нет, точно Хэм, а насчёт машины — возможно, Вuick.
Там первый снег упадёт в апреле, а стает в восемь, Освобождая литую форму иных соцветий. Там под черешней пьют бренди Пушкин и мой Иосиф, И твой, конечно, и кто-то третий, и кто-то третий.
Там милый Волк, став домашним псом, ест котлеты с кашей, Посуду моет, печёт блины, иногда болеет. Там, если принц, то взаправду — Принц и остался Вашим На все альковы, века, шнурки, небеса, аллеи.
Там одиноки в своих сомненьях щенки и дети, Осознавая почти наощупь изнанку истин По камертонам, запретам старших, тискам фонетик, С надменной тщательностью мисс Марпл Агаты Кристи.
Там безысходность приходит позже, приходит-ходит... Из вероятий — насущность хлеба — определённей, Опять же — позже, когда насвищет о несвободе Лангуст на блюде, не ошибившись и в полутоне.
Неактуальны: людская подлость, соседи-гады, Зарплата, замуж, будильник, кухня и Дашка-стерва, Декретный отпуск и лёгкий запах чужой помады У этих глаз и «чего же я не заснула первой?»...
Вприпрыжку скачет подружка Пеппи и скачет мячик, И змей летит, и не той дорогой прошли Дантесы. А мир в округе ещё почти ничего не значит, Он не из наших пределов и инте-интересов.
А там, где верят твоим нукерам, пасутся кони. И будет ветер, не будет ветра — от них зависит. Там Фенек Лис, Граф, Кристофер Робин и Морриконе Играют блюз «На исходе детства» одной Алисе.
