Окна

Вот какой он – пикник на минном поле: без травы, без одеяла в пятнах вина.

Каждый шаг может стать неверным (равно: последним). Ровно в ноль три она

сквозь стекло смотрит внутрь зрачков и трогает пальцем колючки кактуса.

Ты пишешь наискосок листа: "как дела?", она отвечает глазами: "как ты сам?".

В школу ты встаешь в шесть тридцать. По дороге пинаешь консервные банки,

бросаешь крошки воронам и голубям. Ржавые гаражи, переполненные стоянки,

в воздухе испорченный телефон, порванный на гудки, на асфальте лужи бензина.

Первой - география, за тридевять земель - тайфун, эта весна тянется, как резина.

Ты идешь самой длинной дорогой, ты думаешь: "она похожа на стрекозу

в этих своих огромных наушниках". Под широким мостом, далеко внизу

ползут пароходы-грузовики-улитки, выпускающие пар, как кит фонтан.

Ты думаешь: "е равно эм цэ квадрат". Сам Эйнштейн улыбается тебе с реклам.

За углом тебя поджидает старый враг, ну пусть только попробует сунуться.

Ты думаешь: "в общем-то, неплохо бы встретить ее вот так, на улице".

Твои родители желают тебе добра, твой подростковый период - болотная тина,

твой учитель - параноик, ее взгляд прошивает иглой, твои одноклассники - кретины.

Дом вымирает в полночь, как динозавры, любители Брамса, пустыри и история.

Засыпает маятник, мины вступают в силу, каждый выход за пределы траектории

карается расстрелом за проваленное задание, но ты ловок, бесшумен и нем.

Она пишет о твоей родинке на щеке. Ты думаешь: "у нас с ней много общих тем,

много общих закрытых тем". Ты не спал уже тысячу лет, ты падаешь на тетради.

"Когда мы встретимся?", - спрашиваешь ты. Она отвечает: "С какой еще стати?"

Ты сидишь на окне, ты боишься дышать - всегда могут проснуться подлые мины.

Когда вырастешь, ты поставишь жалюзи, повесишь плотные шторы, гардины,

чтобы не видеть окон напротив.

Никогда

не видеть окон напротив.