*
* * Дорога плакала столетьями
булыжников. Остатки сосен обгорело
рвались вверх. Кусок души, сломав
крепленья всех подшипников, Валялся
трупом на камнях, как сбитый стерх.
Сухие
листья в полумертвой горной лужице —
Как загрязнённый насекомыми
кисель. Стаканчик ветра — и весь мир
вокруг закружится, Вращая мысли, как
больную карусель.
Глаза смеются,
руки пахнут барсучатиной, Твоя улыбка
— это мой деликатес. Я предложил добить
рассудок окончательно; Ты, рассмеявшись,
согласилась наотрез.
Ты заплела мою
любовь своими косами, Ты замерзаешь
у костра без моих рук. Мне тоже холодно.
Украдкой шмыгну носом и Рукой под
блузку, чтоб услышать сердца стук.
А
утром мощи свои вытащу из спальника, Увижу
воду, что покрылась слоем льда, Взгляну
на солнце, что вчера валялось в скальнике, И
мои руки вновь полезут не туда.
А
дальше ночью в перекошенном троллейбусе Мы
будем мёрзнуть и в обнимку пить кефир. Ты
— на вокзал. А я по старой грустной
лестнице Свои ошибки снова выпущу в
эфир.
Сухая ветка из воды рукой
покойника В канун Самайна всем нечистым
шлет привет. В прихожей пусто. И лишь
писк бесперебойника Вернет меня из
Крымских гор на этот свет.
|